Охотник за древностями. Черная археология — это не просто бизнес, это стиль жизни и философия, — уверен наш собеседник. В обычной жизни — художник, он сам себя называет охотником за сокровищами, а за образец для подражания берет Индиану Джонса.
Впервые я попал на раскопки, когда учился в 9 классе, в начале 80-х. Тогда в Одесской области копали много курганов. Эти экспедиции назывались "новостроечными", так как археологические памятники раскапывали на местах будущих новостроек. При Союзе туда сначала запускали археологов.
В экспедиции я работал лаборантом. Лаборант — это, по сути, землекоп. И многие новички, которые приезжали за романтикой, не выдерживали тяжелой работы и быстро сбегали. Но мне повезло — уже через день раскопок под лезвием моей лопаты блеснула золотая скифская бляшка. Это редчайшая находка! Бляшек тогда нашли около двадцати, "чистые скифы" — звериный орнамент. Но веса в этих бляшках было очень мало — они буквально полупрозрачные. Но дело ведь не в весе золота. Дело в уникальности этой вещи. Потом, когда я узнал, сколько стоит одна такая бляшка, чуть с ума не сошел. Настоящая цена их за рубежом — до 50 тысяч долларов за миллиграммовую бляшку. Об этом мне рассказал начальник экспедиции. Мне же тогда за находку выдали премию — 10 рублей. А вечером мы все вместе отпраздновали уникальную находку тремя банками домашнего молодого вина. По итогу, моей выгоды было — больная голова и копеечная премия. Именно тогда я понял, что государство нас обманывает. Мы находим за сезон на миллионы долларов ценностей, а оно нам платит мизерные зарплаты. Зарплата лаборанта в 1981 году составляла 90 советских рублей. На следующий сезон я вышел на раскопки уже сам.
ПО СЛЕДАМ. Поначалу я шел вслед за официальными археологами. Дело в том, что "новостроечные" экспедиции всегда спешили, их подгоняли председатели колхозов, которые жаждали на местах раскопок побыстрее возвести очередной хлев или элеватор. Поэтому после них оставалось много "хабара", который я находил в раскопах. Таких черных археологов, которые идут вслед за "белыми", называют на нашем сленге "шакалами". И быть "шакалом" при Советском Союзе было очень опасно. Уже через месяц меня "приняли" районные участковые. Отделался я тогда отсидкой в ИВС местного райотдела милиции и штрафом в 100 рублей. Да и нашел немного — несколько бронзовых наконечников стрел и копий, стремя кочевника-половца, да кучу керамических черепков. Все это я потом продал коллекционерам и выручил порядка 300 рублей. Полученная прибыль меня впечатлила, но несколько лет я не выходил на промысел — напугало задержание.
Вновь я вышел на "охоту" в 1991 году. Тогда в одночасье всем стало все равно. Милиция была занята тем, что занималась мелкими поборами. На таких как я, никто не обращал внимания — копай вволю! Я приступил к "системным" поискам. Еще в 1981 году в экспедиции я научился искать "пятна". Пятном называют полускрытый, запаханный курган, который почти не видно на поверхности. Но внутри такие пятна таят россыпи сокровищ. За десять лет я вскрыл таких "пятен" более пятидесяти. Бывали и золотые находки. Но главное в найденном — это целостность и уникальность. Например, те трипольские черепки, которые собирает наш президент — дешевка. Таких попадается в каждом кургане десятки, а на поселениях — сотни.
Самая уникальная моя находка — это погребение знатной половчанки. Я на него наткнулся случайно. Отдыхал на Каховском водохранилище. Шел себе по пляжику и увидел черное прямоугольное врезное пятно в кромке обрыва. Оттуда торчали две косточки, как потом оказалось — это были ноги скелета. Погребение я датировал примерно 10 веком, так как за годы раскопок стал уже достаточно опытным, да и книг прочитал достаточно. На ребрах скелета нашлось несколько ниток сердоликовых бус, на пальцах — три золотых кольца грубой ручной работы. Но уникальность погребения была в том, что эта женщина была воином при жизни — сбоку от костяка лежали длинный железный меч и кинжал. Сохранность оружия оставляла желать лучшего, но их я аккуратно вынул и, обработав специальным клеем, сохранил в длинной коробке. К тому времени я уже документировал самостоятельно свои раскопки и фотографировал. На рынке такие артефакты, еще и с географической привязкой стоят намного больше. Потом я всю документацию и находки продал немцам через Интернет за 10 тысяч долларов. Вывозили находки они сами — за тысячу долларов из Украины можно вывезти даже слона.
"ХАММЕР" ЗА СЕЗОН. Копаем мы летом и осенью, а начинаем весной — как только грунт отогреется, и продолжаем до дождей. Иной раз можно проработать сезон, но найти чепуху вроде керамики. Профессия черного археолога похожа на ремесло игрока — очень нужен "фарт". Один мой знакомый за один сезон приобрел себе "Хаммер", он копал курганы на Херсонщине, нашел богатое скифское погребение. Там было около 30 золотых предметов, бляшки, фистулы, пряжки. Все это он продал одному известному политику за 100 тысяч долларов.
А вот начинать копать нужно всегда с опытным наставником. Он расскажет, как искать "пятна" запаханных курганов, как определять древние стоянки и поселения по крошечным обломкам керамики и костей. Но лучше всего начинать с официальной археологической экспедиции. Там за два-три сезона можно научиться азам. Ведь нужно уметь правильно документировать находки и определять их возраст и эксклюзивность, чтобы потом не продешевить. Нужно иметь хорошие концы среди скупщиков, а еще лучше — прямой выход на состоятельных коллекционеров. Для раскопок нужно также хорошее оборудование. Например, мой металлодетектор немецкого производства стоит $2500. Он определяет наличие металла на глубине до 6—7 м, в зависимости от породы грунтов. А начинал я с самодельным металлоискателем. Его за $300 мне "сварганил" один умелец на заводе под Киевом. Организация и снаряжение команды из трех человек стоит до $5 тысяч. К "охоте" готовимся загодя, зимой читаем официальные археологические отчеты, ездим на разведку, отмечаем "перспективные" места. Все затраты окупаются за один сезон. А если совсем уж не везет с древними находками, то можно походить по местам, где были затяжные бои Великой Отечественной, там всегда можно "наковырять" оружие и немецкое снаряжение. Например, настоящая рейхсверовская каска стоит у нас на рынке от $100. Даже пряжка от немецкого ремня стоит больше 200 грн.
Земля у нас — вообще золотая. Вот только всерьез никто раскопками не занимается. А совсем недавно я, наконец, смог осуществить детскую мечту: купил акваланг и снаряжение дайвера и стал нырять в любопытных местах. Под водой тоже много чего есть!
ОПАСНОСТИ РЕМЕСЛА: ПУЛЯ ИЛИ ОБВАЛ В ШТОЛЬНЕ
"Наезды" милиции случаются и теперь. Милиционеры иногда специально за нами следят. И как только мы что-нибудь находим, тут же начинают охоту. Как правило, эти конфликты заканчиваются взяткой. Если просто застанут на раскопе, когда еще ничего не найдено, можно отделаться сотней долларов. А вот если ты что-то нашел — тогда начинается... Самим милиционерам неохота заниматься продажей артефактов, зачастую они даже не знают их настоящей цены — тогда они просто настаивают на ежемесячной дани и начинают "охранять" нас от других таких же милиционеров.
На раскопе тоже есть свои опасности. Например, погребение катакомбной культуры лучше не копать самому. В нем очень длинная шахта и большая подземная погребальная камера. Есть опасность, что тебя попросту может завалить и твой скелет найдет какой-нибудь "коллега" лет эдак через пятьсот. Поэтому в экспедиции выходим вдвоем или втроем — постоянная команда уже давно подобралась. Кстати, кости своих "коллег" мы регулярно находим на раскопках. Люди всегда были одинаковы — искали сокровища в захоронениях. Вот и заваливало их грунтом в подземных штольнях.
В середине 90-х между "черными" археологами случались конфликты. Тогда многих брали под свою "крышу" бандиты. Они могли и пальнуть из пистолета в чужого на раскопках. Бывали и убийства из-за особо ценных находок.
Сейчас многие свои находки я вижу в каталогах западных музеев. Официальные археологи, кстати, тоже не прочь иногда продать кое-что на сторону. Я уверен, что из запасников музеев до сих пор уходят малоизвестные публике экспонаты. Во всяком случае, я видел в частных руках многие вещи, которые были найдены у нас на Одесчине "белыми" археологами.
Александр Сибирцев
«Сегодня Мультимедиа»
