СОКРОВИЩА ВАНЬКИ КАИНА
Знаменитый российский писатель и историк Николай Михайлович Карамзин (1766—1826) в «Письмах русского путешественника» весьма справедливо сказал: «Говорят, что наша история сама по себе менее других занимательна; не думаю: нужен только ум, вкус и талант».
Эта прекрасная мысль нашего великого соотечественника широко известна. Но мало кто знает, что до Карамзина об этом говорил, более многословно и витиевато, московский писатель, мастер русской лубочной литературы Матвей Комаров:
«Когда Россия по географическому исчислению одна обширностью своей превосходит все европейские государства, вместе совокупленные, то нельзя статься, чтобы в такой пространной империи не было таких же приключений, какие в других государствах, малейших против ее частицах, случаются... Бывали и в нашем Отечестве в натуре чудные явления и в обществе великие дела и многие достойные примечания перемены; бывали и есть разумные градоначальники, великие герои, неустрашимые полководцы; случались со многими людьми такие приключения, которые достойны б были занять место в историях; бывали и есть великие мошенники, воры и разбойники; но только мало у нас прилежных писателей, а если бы мы столько имели истории писателей, сколько ныне стихотворцев и комедий сочинителей, и некоторые бы люди вели журнал своей жизни, то б без всякого сомнения со временем показалось на свете немалое количество достойных любопытного чтения книг, и потомки б наши с большим удовольствием читали в оных о делах своих предков, нежели деяния иностранных народов».
Зачинатель российского приключенческого и детективного жанров, автор «Повести о приключении аглицкого милорда Герга», «Истории Ваньки Каина», криминальных историй о грабителе и смертоубийцы Картуше, побывав на современных книжных ярмарках и развалах, опять бы стал сокрушаться засилью заграничных приключений, теснящих наши доморощенные. Между прочим, всем нам со школьной скамьи памятна мечта Н. А. Некрасова о времени, когда мужик «не милорда глупого (сочинение М. Комарова — А.Е.) — Белинского и Гоголя с базара понесет». Кто же, черт возьми, победил в этом извечном споре между классической литературой и приключенческо-детективно-мистическим «ширпотребом»?
Оставим этот вопрос ученым-литературоведам, а сами вернемся к Матвею Комарову, которому мы обязаны первоисточником про нашего очередного героя — Ваньку Каина. Для большей занимательности автор объединил в книге описание его жизни с рассказом о Луи Доминике Картуше. Титульный лист гласит: «Обстоятельные и верные истории двух мошенников: первого российского славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, со всеми его сысками, розысками, сумасбродною свадьбою и разными забавными его песнями; второго французского мошенника Картуша и его товарищей».
Забубенный молодчик отставной матрос по прозвищу Камчатка познакомился в кабаке с молодым слугой купца Филатьева Иваном и уговорил его ограбить богатого хозяина да и смыться с хозяйского двора. Идея матроса понравилась шустрому Ваньке Осипову и в одну из ночей была осуществлена. С помощью самодельной отмычки мальчишка открыл замки купеческого сундука, в котором хранились деньги. Взял их сколько смог и по наущению Камчатки вместо денег оставил озорную записку: «Пей водку как гусь, ешь хлеб как свинья, а работай у тебя черт, а не я».
Такие дерзкие воровские номера редко проходят без возмездия. И хотя переодетым в одежды попа и дьячка Камчатке и Ваньке удалось благополучно миновать ночные сторожевые посты, добраться до воровского притона под Каменным мостом, в тот же день слуги купца поймали Осипова. Филатьев приказал приковать мальчишку-злодея к столбу, у которого вместо пса гулял на цепи медведь. Купчина прозвал Ваньку Каином и запретил его кормить.
Тут он совершил большую ошибку, ибо всегда найдется сердобольная, сочувствующая душа. Девчонка-служанка, кормившая медведя, и Ваньку спасла от голодной смерти. Да еще шепнула ему на ухо, что в старом хозяйском колодце лежит труп убитого солдата. Сообразительный воришка, когда приволокли его в пыточную сыскного приказа, тут же крикнул: «Слово и дело государево!»
Всяк знал, что такими словами не шутят. Тотчас переправили Ваньку Каина в село Преображенское, в Тайную канцелярию. Там его праведный донос приняли, нашли в колодце Филатьева труп солдата, завели на купца следственное дело. А доносчика полагалось поощрить. Московский градоначальник граф С. А. Салтыков отменил расследование по делу воровства Ваньки, отпустили его на все четыре стороны.
Первым долгом разыскал мальчишка своего дружка, матроса Камчатку, и стали они промышлять на жизнь воровством да мошенничеством. Когда в Москве запахло арестом, перебрались они в Нижний Новгород, славно погуляли на Макарьевской ярмарке. Затем по Волге-матушке разбойничали, в составе банд Михаила Зари.
Наступила осень 1741 года. Она ознаменовалась очередным дворцовым переворотом в России. Двадцать пятого ноября, в два часа ночи, царевна Елизавета Петровна в сопровождении приближенных своего «малого двора» братьев Шуваловых, Александра и Петра, Михаила Воронцова и лейб-медика Иоганна Лестока появилась в казармах лейб-гвардии Преображенского полка. Она напомнила гвардейцам, что является дочерью Петра Великого, создателя их полка и что она является законной наследницей престола отца и пришло время осуществить ее право на деле. Елизавета призвала солдат следовать за ней, но оружия без надобности в ход не пускать.
Гвардейцы радостно присягнули новой императрице. Они без большого шума вошли в царский дворец; не пролив ни капли крови, арестовали бывшую императрицу Анну Леопольдовну, ее мужа, принца Антона Ульриха, и младенца-государя Ивана Антоновича. Высочайших особ, вместе с их главными сановниками Остерманом, Минихом, Левенвольде и вице-канцлером Головкиным, отправили в Петропавловскую крепость. В тот же день был издан манифест о восшествии на престол Елизаветы Петровны.
В манифесте главными виновниками народных бед и несчастий были объявлены сторонники немецкого засилья при русском дворе. Они должны были понести суровое наказание. Армия, флот и весь народ России восприняли этот документ с ликованием. Даже началось поспешное бегство немцев из страны. Всюду звучали здравицы в честь славной дочери Петра Великого.
Смутные времена — раздолье для бандитов, проходимцев всех мастей. Поднаторевший в разбойных и воровских делах 23-летний мужчина смело явился в Москву и подал князю Кропоткину челобитную, в которой заявил о чистосердечном раскаянии за прошлые преступления — готов, мол, переловить всех московских воров и разбойников.
Святослав Бэлза рассказывает:
«Его сиятельство распорядился выделить пристойную команду солдат, и в первую же ночь по указаниям Каина поймано было немало беглого люду и мошенников разных. Следующего дня поутру рапортовано о той акции в правительствующий сенат, куда и Ванька Каин был доставлен. Получил он тотчас прощение полное, да сверх того определен был доносителем сыскного приказа.
И началось с той поры благоденствие Каиново».
До чего же прав в своих патриотических рассуждениях Матвей Комаров!
Налицо российский приоритет: идея ловить воров с помощью бывшего преступника станет достижением мысли примерно через полвека во Франции, в Париже, где аналогичной деятельностью займется «король преступников» и «король полицейских» Франсуа Видок. В биографиях Ваньки Каина и Видока множество совпадений, начиная с того, что оба они с 13 лет пристрастились к вину, разгулу и воровству.
Разница же состоит в том, что Ванька Каин дневников не вел и не оставил нам своих «Мемуаров», как это сделал в 1828 году Ф. Видок. Подлинные приключения французского преступника, перешедшего на сторону полиции, дали материалы для создания блестящих художественных произведений таким писателям-романтикам, как Э. Сю — «Парижские тайны», В. Гюго — «Отверженные», О. Бальзак — «Отец Горио» и другие произведения с Ветреном (он же Жак Колен, он же Обмани-Смерть).
Кстати, эти знаменитые писатели, в том числе и А. Дюма, были лично знакомы с Ф. Видоком, как наш А. Комаров был лично знаком с Ванькой Каином.
Думается, А. С. Пушкин заинтересовался Ванькой Кином после того, как прочитал по-французски «Мемуары» Ф. Видока. Еще в 1830 году великий поэт сетовал: «Мы кинулись на плутовские признания полицейского шпиона и на пояснения оных клейменного каторжника». И только смерть (1837) помешала Александру Сергеевичу опубликовать в журнале «Современник» материал «О Ваньке Каине».
Чтобы не возвращаться к Ф. Видоку, скажем сразу: в жизни ему повезло больше, чем Ивану Осипову — он собирался прожить до ста лет и почти выполнил свое желание, к тому же «Мемуары» обессмертили его на века.
Бесшабашный же Иван Осипов, получив с позволения сената от сыскного приказа большие права, так распоясался во вседозволенном самоуправстве, что открыл в Москве официально запрещенный законом игорный дом. (Припомним, что подобное заведение, «Казино», было открыто в Монте-Карло, княжество Монако, через сто лет, в середине XIX в.)
Ванька Каин был талантливым шулером. Он обучал служащих своего игорного дома этому доходному «мастерству», и те старательно обирали богатых москвичей, приходивших в заведение Ваньки Каина на ловлю «птицы-счастья». Деньги текли рекой в карман предприимчивого негодяя и мошенника. На них он мог позволить себе все что угодно. Немало средств ушло на подкуп чиновников сыскного приказа, которые возносили своего тайного сотрудника до небес.
Превратившись в богатого барина, Иван Осипов женился на видной красавице Москвы и зажил на широкую ногу, со слугами и лакеями. Мошеннику показалось мало того, что платила ему полиция и давал игорный дом. Решил он умножить свои тайные капиталы элементарным путем: стал брать взятки с воров и разбойников, промышляющих в Москве, с условием; беречь их от сыска. И опять первопрестольная столица наполнилась представителями преступного мира, которые нашли путь к своему вожаку.
Как веревочке не виться, а концу быть — гласит народная пословица.
Участившиеся доносы, что Ванька Каин ведет двойную игру, водит за нос полицию, заставили генерал-полицмейстера А. Д. Татищева обратиться в сенат с просьбой о создании особой комиссии по делу Ваньки Каина. Его арестовали и в течение шести лет (с 1749 по 1755 г.) велось доскональное следствие по всем его воровским и «праведным» делам. В конце концов пытки развязали ему язык, он сознался во множестве преступлений и упорствовал лишь в одном: на все посулы о свободном выходе из тюрьмы, если укажет место, где хранятся его несметные сокровища, Ванька Каин твердо держался версии, что оклеветан, что не имеет ломаного гроша за душой.
Сколько с ним ни бились, но тайну клада выведать не удалось. Тщательные обыски в его доме в Зарядье также оказались безрезультатными. Раздосадованные следователи подвели Ваньку Каина под смертный приговор, который был объявлен ему в мае 1755 года. Но известная своей добротой императрица Елизавета велела смягчить приговор.
Смертную казнь заменили вечной каторгой. Ваньке Каину вырвали ноздри, на лбу и щеках выжгли позорное слово «вор» и отправили на строительство основанного Петром Великим порта Регорвик (ныне г. Палдиски в Эстонии). Позже его сослали в Сибирь, где в безвестности закончилась непутевая жизнь знаменитого российского вора.
Народ, как часто бывает, имел о нем другое, отличное от правительственной версии мнение. Люди сочиняли про Ваньку Каина легенды и песни, в которых рисовали этакого ухватистого добра молодца, насмешника, противника бояр и дворян — чуть ли не народного мстителя.
А сокровища, не исключено, лежат где-то в тайнике в Зарядье.
