ТАЙНИКИ МЕЖИГОРСКОГО МОНАСТЫРЯ
В середине XII века разгорелась ожесточенная борьба за киевский престол между основателем Москвы, владимиро-суздальским князем Юрием Долгоруким и его племянником Изяславом Мстиславовичем, в которой принимали участие почти все русские князья. Война с переменным успехом длилась без малого десять лет. Одним из активных помощников Юрия Долгорукого был его второй сын Андрей, владимирский князь.
Ему и прочил престарелый отец великокняжеский престол в Киеве. Но Андрей при выдающейся храбрости был «не величав на ратный чин». Ему надоели бесконечные войны. Когда отец наконец-то утвердился в Киеве (1155), сын тайно покинул свой княжеский удел в Вышгороде и ушел с дружиной в родную владимирскую землю.
Из Вышгорода князь Андрей прихватил высокочтимую икону Божьей Матери, писанную якобы самим евангелистом Лукой. По преданию конь, везший святыню, вдруг остановился в двух верстах от града Владимира. Князь Андрей посчитал это особым знамением и заложил на этом месте село Боголюбово. Оно стало его любимым местом жительства, подарило ему известное историческое прозвище.
Юрий Долгорукий скончался в Киеве в 1157 году. Не исключено, что киевляне отравили его. Законный наследный князь Андрей Боголюбский не стал отстаивать право на киевский престол силой оружия. К этому времени он был занят строительством во Владимире, намереваясь сделать свою столицу не хуже Киева. В 1158 году Андрей заложил там церковь Успения Божьей Матери, построил в крепостной стене двое ворот — Золотые и Серебряные.
В селе Боголюбове он построил великолепный храм Рождества Богородицы. Одновременно строил церкви и в других городах Руси, в том числе и в окрестностях Киева. Построенный на его деньги мастерами из Византии храм Преображения Господня и стал основой Межигорского монастыря.
Миролюбивые попытки Андрея Боголюбского подчинить южную столицу русской земли, сесть на престол, завоеванный его отцом, не находили желанного отклика в сердцах киевлян. Их князь Мстислав упорно не хотел признавать верховенства владимирского князя, которому практически уже подчинились все остальные удельные князья.
В 1169 году князь Андрей решился повести свои войска на Киев. Одиннадцать удельных князей примкнули к нему со своими дружинами. Упорный Мстислав укрылся за стенами города и вступил в неравный бой. После трехдневного штурма Киев был взят «на щит». Несколько дней длилось беспощадное разграбление южной столицы. Даже Печерский монастырь был предан огню.
Андрей Боголюбский, принявший титул великого князя, не остался в разоренном Киеве. Он подарил его своему младшему брату Глебу, а сам вернулся в родной Владимир, в Боголюбово.
Межигорский Спасо-Преображенский мужской монастырь, расположенный в двадцати верстах от Киева, своим легендарным основателем считал Святого Михаила, посетившего Русь в 983 году. Обитель росла и богатела до татаро-монгольского нашествия. Сначала ее разорил Батый, затем жгли и другие ордынские ханы.
Но уходили восвояси воинственные кочевники и служители Бога возвращались на пепелище. Они вновь отстраивали церкви, возводили вокруг монастыря защитные стены. И пришло время, когда Межигорский монастырь стал не только святым местом для запорожского казачества, но и надежным оплотом для него.
Основатели знаменитой Запорожской Сечи украинские (малороссийские) казаки, эти вольные православные воины, не давали покоя туркам и крымчакам, полонившим южные земли былой Киевской Руси. Они совершали ответные набеги, не позволяли туркам считать себя полновластными хозяевами на просторах Черного моря. От преследования врагов казаки укрывались за днепровскими порогами.
Сердился на своих вассалов турецкий султан Сулей-ман, посылал вверх по Днепру карательные экспедиции, чтобы раз и навсегда покончить с вольным казачеством. Но доходили корабли до шумных порогов — и поворачивали назад.
Тогда по велению правителя построили османы две крепости, Аслан-Кермен и Кызы-Кермен, в устье Днепра, на противоположных берегах. Натянули между крепостями железные цепи. Мол, не пропустим в Черное море ни одной казачьей «чайки».
Только зря они деньги и время потратили! Как «летали» на просторах Черного моря казачьи «чайки», так и продолжали «летать». Казаки-запорожцы мстили туркам и крымским татарам за разоренные украинские города и села, за кровь русских людей, за слезы матерей и вдов.
Большинство историков, как российских, так и польских, считают основателем Запорожской Сечи и первого укрепления на острове Хортица литовского князя Дмитрия Вишневецкого, по прозвищу казак Байда. Его имя дошло до нас в старых казачьих легендах и песнях.
Дмитрий Иванович Вишневецкий, гроза крымских татар и турок, любимец казаков, — реальное историческое лицо. С 1557 по 1563 год он служил под знаменами русского царя Ивана Грозного и владел от его имени городом Белевом. Однако в 1564 году крымчакам удалось захватить казачьего атамана в плен. Его замучили до смерти.
Легенда о героической гибели казака Байды замечательно описана в романе П. Загребельного «Роксолана». Казачьи ватаги (артели) во главе с избранными атаманами совершали разбойные набеги на Крым, на турецкие берега. Их боевые и транспортные парусно-гребные суда — «чайки» — достигали в длину двадцати метров, в ширину — четырех. Кроме двадцати — тридцати весел, каждая «чайка» оснащалась прямым парусом. Экипаж — около семидесяти человек.
Множество легких и быстрых «чаек» напоминали в атаке конную лаву, когда все решалось в считанные минуты. Небольшие флотилии запорожцев осмеливались нападать на турецкие города. Из легенды о казаке Байде мы знаем, что однажды они добрались даже до Стамбула, устроили в азиатской части города большой пожар, но при отходе часть из них попала в плен.
К концу XVI века Запорожская Сечь оформилась в своего рода самостоятельную вольную республику, в которой почитались свои «лыцарские» законы: безбрачие, строгая дисциплина, товарищество. Эти элементарные нравственные принципы, основы общественной жизни мужчин-воинов, привлекали на Днепр смелых и отважных людей, не желавших прозябать в рабстве.
В XVII веке казаки-запорожцы стали грозой Черного моря, превратили его в свою вотчину. Подтверждение сказанному можно найти в французской хронике XVII века «Всеобщая история о мореходстве, содержащая в себе начало оного у всех народов»: «Казаки распространились по всему Черному морю, разъезжали тамо на двухстах барках и учинились совершенными обладателями оного. Мореплавание было уже там не свободно, в самом Константинополе никто не почитал себя в безопасности». Перевод этой хроники был сделан в Санкт-Петербурге в 1811 году.
Владыкой Черного моря в те годы стал атаман Запорожского войска Петр Канашевич-Сагайдачный. Гетманскую булаву, знак верховной власти (в виде трости около трех четвертей аршина длиной, с серебряным вызолоченным шаром, усыпанным драгоценными каменьями), он получил на Раде в 1605 году.
Для сравнения отметим, что гроза Карибского моря, король английских пиратов Генри Морган к этому времени еще не родился.
Атаман же Сагайдачный дерзко сражался с турецким флотом, брал штурмом черноморские города и прибрежные крепости, держал в страхе все Крымское ханство. Так, например, летом 1605 года казаки-запорожцы под командованием атамана Сагайдачного, совершив смелый налет овладели хорошо вооруженной турецкой крепостью Варной.
За могучими стенами крепости турецкий гарнизон чувствовал себя в полной безопасности. И вдруг прямо на глазах Варненская бухта наполнилась множеством мелких судов, бесстрашно вошедших в зону действия крепостной артиллерии. Пока турецкие канониры разжигали фитили для первого залпа, передовой отряд казаков успел высадиться на берег — под непонятную музыку и крики запорожцы устремились к стенам города.
Обнаженные сабли, кортики, кинжалы они держали в зубах, а сами лихо карабкались наверх крепостной стены по штурмовым лестницам. И ничто не могло остановить их беспримерно храбрый натиск. Турки сопротивлялись отчаянно. Они стреляли в нападающих, швыряли на их бритые головы камни и все, что попадалось под руку. Но вскоре мужество покинуло защитников крепости и они обратились в бегство. Немногие из турецких солдат осмелились вступить с казаками в рукопашную схватку.
Несколько дней запорожцы хозяйничали в богатейшем городе. Забрав все ценное (не забыв о ковровых попонах для оставшихся в родной Украине коней), казаки погрузили добычу на свои вместительные «чайки» и исчезли в тумане моря. На прощание они подожгли Варну.
Турецкий флот, подошедший от Босфора, застал на берегу выгоревший дотла город. Капудан-паша (командующий турецкой эскадрой) дал клятву Аллаху, что разыщет и накажет ужасной смертью всех виновников разграбления и уничтожения крепости.
Клятвы даются легко, но исполняются, увы, трудно. В следующем году капудан-паше удалось подстеречь выход флотилии атамана Сагайдачного на просторы Черного моря. Он построил эскадру в линию баталии, чтобы атаковать казаков-запорожцев. Но те опередили турок, набросившись на корабли с разных сторон, ловко увертываясь от артогня, и принудили турецких моряков к абордажной схватке. Тут казакам не было равных по смелости. В очередной раз они одержали полную победу, захватив несколько кораблей противника и обратив остальные в бегство.
Атаман Сагайдачный «учинился совершенным обладателем» Черного моря. «Чайки» его флотилии ежегодно появлялись то под Очаковом, то возле Перекопа, то у турецких берегов. В 1612 году запорожцы штурмом взяли Кафу (Феодосию) и освободили из турецкого плена большую группу невольников из украинцев и русских. На обратном пути к устью Днепра они разорили почти все города и поселки на Крымском побережье. Только удаленность Бахчисарая от моря спасла хана от визита казаков.
Разбойные (пиратские) походы запорожских казаков за зипунами (кафтанами) и попонами следовали один за другим. Золото, серебро, драгоценности стекались в казну Запорожской Сечи, делились между участниками. В те времена запорожцы блистали золотыми кольцами в ушах, перстнями на пальцах. С чужих берегов они нередко прихватывали красивых женщин — турчанок и татарок.
Позднее, когда казаки стали обзаводиться семьями, некоторые пленницы сами брали «в плен» лихих воинов, обретая власть над ними и права законных жен. К примеру, матерью знаменитого донского казака Стеньки Разина была чистокровная турчанка.
Куда же казаки прятали общинную часть награбленного богатства? Для этого им и пригодились обширные пещеры Межигорского монастыря, который обрел статус главной святыни Запорожского казачьего воинства еще при атамане Сагайдачном.
Петр Канашевич-Сагайдачный выступил в роли защитника православной веры на Украине. Он категорически отверг притязания польской шляхты и католических священников на Киев. Гетман запорожцев укрепил в столице Украины престол святой православной церкви. Он делал богатейшие подарки храмам и монастырям, обращая особое внимание на Межигорскую обитель.
После гибели атамана Сагайдачного в бою с турками под Хотином в 1622 году, коронному гетману Станиславу Конещюльскому удалось силой покорить запорожских казаков, навязать им в атаманы слабохарактерного Михаила Дорошенко, получившего от польского короля титул «старшого войска его королевской милости».
И при Дорошенко, и при последующих атаманах Запорожского казачьего войска Межигорский монастырь считался основной религиозной резиденцией вольного братства. Казаки жертвовали монахам часть военной добычи, деньги и драгоценности. Они официально, на Раде в 1683 году, объявили Покровскую церковь Межигорья сечевой, то есть своим главным храмом.
В Межигорском монастыре за счет сечевой казны был открыт войсковой госпиталь, в котором бесплатно содержались покалеченные в боях запорожцы, а также нищие и убогие люди. При Покровской церкви открылась школа для детей казаков. Иеромонах-настоятель главного сечевого храма неизменно входил в состав правления, был членом выборной Сечевой Рады.
Во второй половине XVII века, когда в Сечи атаманил Иван Серко — на картине И. Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» именно он склонился над войсковым писарем, — владыка Турции решил взять запорожцев на испуг. Перечислив все свои высокие титулы, султан грозно заявил в своем послании: «...Повелеваю вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно, без всякого сопротивления, и своими нападками не заставлять меня вводить вас в страх и смущение».
Текст ответа запорожцев хранится в Санкт-Петербурге, в Национальной российской библиотеке. Вот его начало: «Ты султан (та-та-та) турецкий, брат и товарищ черта и самого жопопера. Який ты у (та-та-та) лыцарь, колы голой (та-та-та) ежика не убьешь?».
Таких «та-та-та» в тексте много. Наши предки не стеснялись в выражениях. Отсюда мнение: мол, казаки — народ темный, вульгарный, некультурный. Безусловно, запорожцы в университетах не учились, дипломатический язык игнорировали. Вроде даже бравировали своим невежеством: «Теперь кончаемо, бо числа не знаемо, а календаря не маемо. Мисяц у ниби, год у книзи, а день такой у нас, як у вас, за цэ поцелуйте у (та-та-та) нас».
На самом деле на Сечи были достаточно для того времени грамотные люди. Об этом свидетельствует факт, что помимо военной добычи в Межигорском монастыре скапливались дарственные книги — приношения знатных казаков, атаманов и старшин. Обычно такие подарки подписывались: «Во искупление грехов», «На помин души».
Известный на Украине ученый и просветитель Иннокентий Гизель подарил Межигорскому монастырю целую библиотеку. Часто присылал книги патриарх всея Руси Иоаким. Однажды в приписке он сказал: «В прирощение к наследию Ярослава». Его внимание к обители объяснимо. Будучи в миру московским дворянином Иваном Савеловым, он принял монашество в Межигорском монастыре.
Таким образом, к несметным богатствам, хранящимся в тайниках Межигорья, следует присоединить и прекрасную библиотеку, берущую начало от книг князя Ярослава Мудрого.
Угроза разграбления и даже ликвидации Межигор-ского монастыря нависла после указа Петра I от 26 мая 1709 года о ликвидации Запорожской Сечи. Казакам, явившимся с повинной, без оружия, после измены кошевого атамана Гордеенко, перешедшего на сторону гетмана Украины Мазепы, даровалась амнистия. Им разрешалось оставаться в Малой России в качестве обыкновенных поселян.
Гибель Сечи и ее главной святыни на некоторое время отсрочило воцарение Анны Петровны. Она позволила украинским казакам возродить новую, так называемую Подпиленскую Сечь. Но после завоевания Крыма надобность в охранной службе казаков отпала. К тому же Екатерине II очень запомнилось восстание под руководством Емельяна Пугачева. Императрица 5 августа 1755 года подписала указ об окончательной ликвидации запорожской вольницы.
Часть запорожцев прорвалась через кольцо российских войск и ушла в Турцию, где основала Задунайскую Сечь. Некоторые старшины во главе с последним кошевым атаманом Петром Калнишевским оказались в пожизненном заточении в монастырях. Остальным казакам было велено стать мирными поселянами.
Жизнь Межигорского монастыря теплилась до 1785 года. Его закрыли, разогнав братию по другим мужским монастырям. Прекрасную библиотеку растащили, а вот сокровищ, припрятанных в пещерах, так и не удалось найти. Здания монастыря, переданные в распоряжение губернатора Киева, внезапно сгорели. Под их пеплом остались заветные тайники.
